Семья Синичкиных, как, в общем-то, и вся страна, кушала оливье, запивая его шампанским,
и ждала новогоднего выступления президента. Телевизор гудел колоколами, а где-то в его глубинах, в последний раз перед речью, отряхивал перхоть с воротника сам глава государства. И вот уже крикнули «эфир!», президент кашлянул, прочищая горло, а экран
в доме Синичкиных сменил картинку. Всем известный мужчина, он же человек года, он же руководитель страны, сдержанно улыбнулся левым краешком рта. А, может быть, показалось, может быть, просто дёрнулась щека.
— Дорогие сограждане! – полувоскликнул он. Да, воскликнул и в то же время выдавил сквозь зубы — получилось примерно поровну. – Вот и наступил новый год, новая эра… — в тот же миг из-за пазухи президентова пиджака с оглушительным треском вылетело конфетти.
Синичкины вмиг прекратили жевать и застыли, вытянув шеи. Президент оглянулся по сторонам, вопросительно играя желваками, и повторил:
— Новая эра, — и, прислушавшись, сделал крошечную паузу, в течение трёх четвертей которой ничего не происходило, и всем известный мужчина уже разомкнул губы для произнесения звонкого согласного и последующей гласной, как в завершающую (четвёртую) четверть, буквально в метре от камер, вдруг обнаружился совсем небольшой, но довольно милый пингвин. Глядя с экрана на семью Синичкиных, как, в общем-то, и на всю страну, он прошлёпал по брусчатке мимо остолбеневшего президента (глазки которого ни на миг
не прекращали своего видеонаблюдения), крякнул, подпрыгнул и взвился в небо.
Синичкины молча переглянулись… Были, наверняка, среди зрителей и такие, кто почти сразу узнал этого симпатичного пингвина — ведь это был Арчибальд, пингвин Арчи, самая воспитанная птица на планете, но ни Синичкины, ни президент не были с ним знакомы.
А жаль, ведь если бы дело обстояло иначе, то глава государства с радостью, я уверен, пригласил бы Арчибальда присесть рядом и произнести новогодний тост для всех пингвинов, сидящих в эти самые минуты у голубого экрана. И семья Синичкиных, я смею утверждать, узнав Арчи ближе, обязательно бы предложила ему ещё не начатую, стоящую на балконе «селёдку под шубой», а с нею – и рюмочку «Столичной». Будучи знакомым с Арчибальдом лично, я ставлю пять против одного, что этот во всех отношениях деликатный пингвин, несмотря на свою чрезвычайную любовь к рыбе, съел бы не более пятой части новогоднего блюда, не обделив таким образом ни одного из членов семьи Синичкиных.
Так что же случилось с самой воспитанной птицей на планете, если она — а, точнее, он —
не сказав, что называется, ни «здрасте», ни «спасибо», совершенно буднично прошлёпал по телеэкранам всей страны? Одному богу известно, но Бог молчаливо созерцал происходящее. Тогда, видимо, чёрт его знает? — но чёрт, надо полагать, был занят в другой истории…
Тем временем президент приходил в себя, настраиваясь всё на те же согласные, а в доме Синичкиных уже происходили неожиданные, нечаянные события. Папа Синичкин бросился
в чулан в поисках своей хоккейной клюшки, мама Синичкина выгребала с антресолей ноты для игры на виолончели, сын открепил от стены карту Исландии и укладывал рюкзак, а дочь набрала телефонный номер Лёши и сказала «да!». Лёша, насколько я знаю, тотчас пришёл
в восторг.
Глава же государства в третий раз произнёс:
— Новая эра.
На этот раз, без малейшей паузы, в один миг, всё пространство студии, а, следовательно,
и телеэкрана, было захвачено пёстрыми, неистово танцующими цыганами. Взлетали юбки, бубны, руки, перстни, безудержно звенели гитары, по всей стране властвовал и бушевал неукротимый «хоп-хоп-хоп!».
«Вот такая речь», — подумал человек года, сбросил пиджак и тряхнул плечами.
Через минуту он уже смешался с табором, и нельзя было различить, где президент, а где — пляшущий народ…
***
Накануне Нового года над Алтаем, верстой-двумя выше Белухи, собрались помолчать три мудреца. Один из них, если мне не изменило зрение, был Раджниш, второй – как будто Насреддин, а третий — то ли чёрт, то ли всё-таки Гурджиев. Собрались они просто так,
а заодно и начать новую эру. Эру спонтанности. Или непосредственности, если хотите.
Тем и занялись.
Изредка лишь отвлекаясь на арахисовую халву и горячий компот из вишен.
2014
