Никогда раньше Иван Сергеич Малютка не бывал у психотерапевта. И впредь не бывал бы,
да вся жизнь с недавних пор перевернулась и пошла колесом.
Робея, он постучал в дверь из матового стекла с надписью: «кпсхн К.В. Несвежин».
Из-за двери послышалось «да-да», Иван Сергеич вошёл.
— Садитесь-садитесь, дорогой… Иван Сергеевич. Оплатили в кассе?.. Отлично, — заглядывая в блокнот и слегка привставая в кресле, произнёс хозяин кабинета.
Это был Казимир Витольдович… Если бы мне пришлось читать рассказ вслух, я бы сделал
в этом месте глубокую паузу, выпятил губы, округлил глаза и многозначительно посмотрел
на слушателя поверх очков. И, может быть, даже поднял указательный палец, тем самым как бы сообщая, что имеем мы дело с типичным представителем Казимиров Витольдовичей,
не в обиду последним будет сказано. И вправду, нет ничего обидного в том, чтобы быть Казимиром Витольдовичем, но всякий, кто когда-либо был знаком лично, или вполуха слышал его, блюдущего порядок в подъезде, или краем глаза замечал его, увлечённо читающего надписи на пачках, банках и свёртках в гастрономе, бесспорно, поймёт, что я имею в виду: Казимиру Витольдовичу пальца в рот не клади, он знает, что делает, и делает, что знает, потому что у него все ходы записаны — и прошлые, и будущие. Так что, думаю, повезло нашему Ивану Сергеичу – попал он куда надо и, более того, к кому надо.
— Рассказывайте-рассказывайте, дорогой… Иван Сергеевич, — заглядывая в блокнот и слегка проседая в кресле, произнёс Казимир Витольдович.
— Можно просто «Ваня», доктор.
Иван Сергеич выложил всё начистоту. О том, что в последние два месяца живётся ему трудно, почти невозможно. А виной тому – какое-то странное переключение у него в мозгу или ещё где.
— Так-так.
Что сам он, Иван Сергеич, совсем не врун и не подлец, и никогда таковым не был, но, вы же знаете, иногда нужно… А то ведь склоки всякие с женой пошли, друзья на звонки не отвечают. «Со мною вот что происходит, ко мне мой лучший друг не ходит», — неуверенно напел Иван Сергеич и грустно улыбнулся. Начальство уволить норовит, а соседи — коллективные жалобы пишут.
— А есть за что?
— Понимаете, доктор, я всегда правду стал говорить, ни соврать, ни промолчать не могу.
Когда вижу, что несправедливость, не удержаться. Оно как будто и правильно, да только жизни нет никакой.
— Ага! Так-так-так. Я вас понял, Иван Сергеевич. Знакомая история. Редкая, но знакомая. Описаны такие случаи. Так-так-так. У вас дети маленькие есть?
Больной отрицательно мотнул головой.
— А припомните, незадолго до того, как был первый рециди… когда это случилось впервые,
вы контактировали с детьми? Больше одного дня. Подумайте-подумайте, не спешите.
— Да нет, как будто… У нас с женой детей нету… А, вру, было! Родственники из Сибири приезжали, давно мы не виделись, и была с ними внучка моя, троюродная или четвероюродная, Женечка, три годика ей. Погостили у нас два дня – пока праздники.
— Я знал! – торжествующе воскликнул Казимир Витольдович (что я говорил? чтобы Казимир Витольдович да не знал?). – Вот какое дело, дорогой Иван Сергеевич. Вы заражены редчайшим вирусным заболеванием. О существовании его мало кто знает даже из специалистов. Называется консциэнциэ…(больной отпрянул, прикрывая лицо руками) да чёрт
с ней, с латынью! По-русски – «вирус чистой совести». Считается, что у взрослых в процессе воспитания и образования поголовно вырабатывается иммунитет, однако я утверждаю — и вы можете наблюдать это на собственном примере,- что существуют исключительные случаи заражения, причиной которых является контакт с маленькими детьми.
Каково? Казалось бы, безобидные существа, милые и беззащитные малютки, а на поверку – разносчики заразы, немногим уступающие клопам и крысам! Это возмутительно! Я больше не могу молчать!
С этими словами Казимир Витольдович вскочил, распахнул настежь окно и выпрыгнул
в нежный июльский вечер с истошным криком: «Кто вам позволил?!»
О чём именно был этот вопль, для меня до сих пор остаётся загадкой.
О, нет! Не беспокойтесь! Клиника располагалась на первом этаже, и поэтому Несвежин бежал, бежал и бежал по таким уютным вечерним бульварам столицы…
Почему он так поступил? Что толкнуло его? Не знаю, не знаю.
Ведь я всего лишь автор. Автор, уставший от письма и вот уже пару часов мечтающий
о горячем чае, ванильных сушках и клюкве, протёртой с сахаром.
Иван Сергеич Малютка… Ах, дорогой Иван Сергеич, не сейчас!
2014
